Дом Вольтера в Ферне-Вольтер.

В 18-м веке было время, которое принято называть эпохой Просвещения. Именно тогда появились образованные и бойкие люди, которые стали, так сказать, властителями дум. Они агрессивно потеснили реальных властителей, королей и церковников. Эти ребята были грамотными и неплохо образованными. Они прекрасно пользовались языком, щедро рассыпая вокруг себя остроты и афоризмы, жонглировали парадоксами и мастерски строили силлогизмы. Эти молодцы брались объяснить всё на свете, и даже если всё объяснить не получалось, то уж запутать и голову заморочить они точно могли. Королём этих умниц и острословов был Вольтер (Voltaire; 1694 – 1778), который прославился, как философ, поэт, прозаик, драматург, публицист и сатирик.  

Вольтер – это всего-навсего псевдоним, заменивший реальное имя и фамилию Франсуа-Мари Аруэ. Его, сына чиновника, человека совсем не аристократического, охотно принимали при главных европейских дворах. Екатерина II состояла с Вольтером в переписке и издалека звала к себе, в Санкт-Петербург. К просветителю дружелюбно относился прусский король Фридрих Великий. Вольтер долго гостил у него в Потсдаме, а затем, возвратившись, насплетничал всем, что Фридрих презирает фаворитку французского короля мадам де Помпадур и даже одну из собак назвал «Помпадур». В результате из-за его длинного языка и остроумия разразилась Семилетняя война, которую Франция успешно проиграла.

Кресло Вольтера в музее Карнавале

При всех способностях болтливость и хвастовство не были чужды Вольтеру, так же, как и страх. Не желая сдерживать свой острый язык, он вполне обоснованно опасался преследований со стороны французских властей, и потому поселился в городке Ферней, у самой границы со Швейцарией, чтобы при случае сбежать на нейтральную территорию. Несколько раз именно так он и спасался.

Городок Ферней и знаменит-то стал благодаря столь знаменитому жителю. Вольтера часто называли «фернейским затворником».  Где Вольтер, там Ферней, где Ферней, там, наверняка, Вольтер. Так что сегодняшнее название этого городишки, Ферней-Вольтер, вполне заслужено.

Вольтер в Фернее жил безбедно и вполне себе по буржуазному. Он построил здесь просторный дом с поместьем при нём, а также организовал производство часов. И поместье, и часовой заводик приносили неплохую прибыль, поэтому у Вольтера оставалось достаточно времени для приятных трудов: переписки с европейскими государями и написания собственных литературных произведений.

С возрастом это удовольствие давалось Вольтеру всё труднее. Вот он и приказал сконструировать для себя особенное кресло на колёсиках. Это позволяло писателю передвигаться, не вставая с сидения и не напрягая ослабших ног. Справа была пристроена доска, которую можно было перевернуть, превратив в подставку для письма. Слева же находился ящик, в котором хранились письменные принадлежности. Это небольшое кресло, которое сейчас можно увидеть в парижском музее Карнавалé, вряд ли можно назвать слишком удобным, поскольку у него не очень высокая спинка, да и само кресло совсем не предназначено для отдыха. Впрочем, Вольтер подобным устройством был доволен.

«Вольтеровское» кресло, которое стояло в квартире Иосифа Бродского в Нью-Йорке

Вольтеровские идеи были популярны по всей Европе. Они дошли и в Россию, где приобрели название вольтерьянства.

Легко и приятно было слыть вольтерьянцем в середине 18-го века в России, а особенно в Петербурге! Труды Вольтера были просты, изящны, а главное, коротки. Из этого текста легко было надёргать парадоксов, которые очаровывали юных дам и злили их престарелых родителей. На антикатолические пассажи Вольтера можно было не обратить внимание, ибо Русь, слава Богу, православная, а это – совсем другое дело. Можно было спокойно говорить о царстве разума, крестить при этом лоб и пытаться вписаться в окружающий порядок вещей. Служба государыне (которая сама состояла в переписке с фернейским затворником) существовала параллельно с незлобными насмешками над вельможными стариками (большинству из которых было лет 40 – 50). Вольтерьянец мог себе позволить на словах некоторую долю атеизма, а на практике перенять по-французски лёгкое отношение к жизни и – что совсем немаловажно – к женскому полу. Нет, право, пока во Франции не грянул их бунт, осмысленный, но всё равно беспощадный, вольтерьянство в Российской империи, совсем не похожее на его французский первоисточник, процветало.

Приблизительно такая же история произошла и с вольтеровским креслом. Вольтеровским креслом или креслом Вольтера в России стали называть прямую противоположность подвижного письменного стола, в котором любил работать Вольтер. Русское «вольтеровское» кресло было креслом для отдыха. Оно пришло из Англии или Нидерландов: мягкое, глубокое с высокой, тоже мягкой, спинкой и характерными выступами («ушками»). В Европе такие кресла назывались «дедушкиными», ибо эти самые «ушки», защищали сидящего от сквозняков. «Дедушкины» кресла идеально подходили для того, чтобы дремать в них у камина. В России они вошли в моду в конце 18-го века, во времена Екатерины II, и ввозились в основном из Франции. Поскольку о дружбе императрицы со знаменитым французом знали все, кресла из Франции непринуждённо превратились в «вольтеровские».

В 1781 году французский скульптор Жан-Антуан Гудон создал скульптуру «Вольтер, сидящий в кресле». Эта скульптура, приобретённая для Екатерины II в 1784 году, и выставленная в Эрмитаже, широко известна. Именно ею восторгался Огюст Роден, сказавший: «Какая чудесная вещь! Это воплощенная насмешка!»

Популярность скульптуры Гудона привело к тому, что кресло, на котором восседает великий мыслитель и не менее великий насмешник, стали иногда называть «вольтеровским». Но это не так. Прямоугольное жёсткое кресло, изображённое скульптором, совсем не похоже на «дедушкино» кресло. Точно так же, как расслабленное русское вольтерьянство мало походит на свой французский прототип, изящный и издевательский, заваривший кровавую бучу для того, чтобы привести человечество в царство Разума.