В рассказе Варлама Шаламова машинистка Лида, печатая для героя справку об освобождении из лагеря, в графе «Старые судимости» вместо КРТД (Контрреволюционная троцкистская деятельность) пропускает одну букву – Т. И этим спасает ему жизнь.
Герою Шаламова (судьба которого недалеко отстоит от горестной судьбы самого писателя) повезло. К большинству же троцкистов и «троцкистов» судьба была не так милостива. Сколько людей, в душе которых кипели «самоотверженность, жертвенность даже, желание не командовать, а делать все своими руками» (по словам того же В.Шаламова) было погребено роковой буквой «Т», значившейся в формуляре заключенного! Этого нам уже никогда не узнать. Да, по правде сказать, мало кого интересует такая ерунда в нынешней России.
Впрочем, биографию одного из лидеров Октябрьской революции на русском языке отыскать в книжных развалах или на просторах Интернета нынче не сложно. Не то что в советское время, когда в энциклопедиях имелась статья «троцкизм», но вот статьи «Троцкий» не было. Более того, биографий Троцкого сейчас такое множество, что можно выбирать на любой вкус: от иконы до похабного антисемитского лубка.
Точка зрения, с которой автор собирается рассматривать биографию «поверженного демона русской революции» видна едва ли не с первых строчек. И ежели уж он с самого начала напористо поминает читателю, о том, что Лев Давидович Троцкий (1879 - 1940) – на самом деле Лейба Бронштейн, сын еврея-арендатора из-под Херсона, то наверняка в продолжении своего опуса навесит на пламенного марксиста и убежденного интернационалиста всех собак, начиная, пожалуй, с «краденной» фамилии.
Ну, что касается «кражи» фамилии, то грешили этим все правоверные революционеры. Ленин, Сталин, Молотов – сплошь революционные клички. Вот и Лев Бронштейн в 1902 году убегая из сибирской ссылки, вписал в фальшивый паспорт (может, и не без некоторого юмора) фамилию надзирателя одесской тюрьмы, где пришлось ему сидеть в 1898 году. Чем и обеспечил фамилии вечную славу (или вечный позор, кому как заблагорассудится считать)
Безымянный этот надзиратель, как человек состоявший на государственной службе, евреем точно не был, хотя и жил в Одессе. Вполне возможно, что был он даже дворянин. Дворянский род Троцких по сведениям энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Эфрона – не древний, упоминается только с начала 18-го века. Происходит он от одного из запорожских казачьих старшин, Максима Троцкого. Представители этого рода проживали в Черниговской, Воронежской и Полтавской губерниях. В гербовник Полтавской губернии, как раз и вписаны были дворяне Троцкие. Ирония судьбы – родители Льва Бронштейна тоже родом с Полтавщины.Дворянский род Троцких и герб свой имел, на котором все было, как положено: птица феникс в короне и со скипетром, рыцарский шлем, три скрещенные шпаги. Самый прославленный из незнаменитой этой дворянской семьи, Виталий Николаевич Троцкий (около 1831 – 1901), был даже генералом и участвовал в покорении Средней Азии. В 1875 после завоевания этого края В. Н. Троцкий был военным губернатором Сыр-Дарьинской области. А в конце жизни он успел побывать генерал-губернатором и западных губерний Российской империи: виленской, ковенской и гродненской.
Можно сказать, к корням вернулся. Фамилия Троцких происходила от Трокского воеводства Великого княжества литовского. Некогда столичный город Трок более известен нам под литовским названием Тракай. Кто бывал там, помнит и княжеский красностенный дворец на острове, и сам уютный этот городок.Тракай славится еще и большой караимской общиной. Караимов привез сюда в конце 14-го века князь Витаутас (Витовт) после похода на Крым. Караимы и крымские татары были у князя не пленниками, а ценными специалистами. Витаутас опирался на опыт своего предшественника, князя Гидиминаса (Гидимина). Тот в середине 14-го века пригласил в страну евреев, которые занялись здесь ремеслами и торговлей. В результате менее чем за пятьдесят лет Вильнюс превратился во вполне приличный по европейским меркам город, где даже университет было организовать не стыдно. Витаутас же в лице караимов и татар получил одновременно и непревзойденных конников, и профессиональных лошадников. Во многом благодаря отличной коннице литовское войско одержало победу над крестоносцами в 1410 году в битве при Грюнвальде (Жальгирисе). Караимы были также ремесленниками, торговцами и толмачами при княжеском дворе. То есть оспаривали с евреями одну «экономическую нишу». Но, в отличие от евреев, они еще занимались земледелием и славились, например, как замечательные огородники. А поскольку Литва после победы над немецкими рыцарями приняла католичество (самой последней в Европе, кстати), но оставалась все же страной довольно толерантной, караимы, как и евреи, обосновались здесь всерьез и надолго. Не удивительно, что в Трокском воеводстве (простиравшемся на юго-запад аж до Гродно) и тех, и других было предостаточно. Не удивительно также и то, что когда польско-литовские земли окончательно вошли в состав Российской империи и евреям, обходившимся до той поры без фамилий, стали таковые «выписывать», довольно многие из тех, кто жил в окрестностях Трок, назвалась Трокскими или же Троцкими, став однофамильцами нисколько им не известных российских дворян.
Ох, и не сладко, вероятно, пришлось потомкам и тех и других после октябрьской революции! Конечно, сперва может быть, в сознании некоторых местных начальников фамилия вождя как бы уравновешивала ставшее вдруг неприличным дворянское или мелкобуржуазное происхождение. Подобно тому, как незабвенный капитан Миляга из романа В.Войновича не осмелился показать кузькину мать престарелому еврею по фамилии Сталин (а вдруг – папа Иосифа Виссарионыча?) Благодаря такой вот политической безграмотности многие Троцкие исхитрились, вероятно, увильнуть от карающего меча пролетарской диктатуры.
До поры до времени. Как только Лев Давидович выпал из «обоймы», его портреты сняли со стен, а города, наименованные в его честь, переименовали. Теперь за одну только фамилию стало возможным отхватить огромный срок, а то и «высшую меру». Многие сочли за благо поменять компрометирующую фамилию.Иосиф Моисеевич Троцкий (1897 — 1970) так, например, и сделал. В 1938 году стал он Тронским. Оставаясь, впрочем, известнейшим специалистом по античной литературе и сотрудником кафедры классической филологии Ленинградского университета. Для смены фамилии была, кроме элементарного страха, еще одна веская причина. Иосиф Моисеевич собирался защищать кандидатскую диссертацию, а какой же ВАК станет разбираться, что он врагу народа не родственник и не однофамилец даже? «Зарубят» на всякий случай, да еще, чтобы бдительность свою показать, доложат куда надо. Пусть товарищи из органов «разъяснят» этого самого Троцкого!
Аналогичный случай произошёл с Григорием Рафаиловичем Троцким (1897—1975). В 1924 году он закончил Технологический институт в Харькове, а в 1930 году работал на московском заводе «Фрезер». Именно тогда его фамилия стала звучать плохо, и он, не долго раздумывая, сменил её на Фрезеров. В 1936 году он стал директором «Фрезера». После чего люди, которые устраивались на завод работать, удивлялись странному совпадению: завод «Фрезер» и фамилия директора Фрезеров.
А вот Ной Абрамович Троцкий (1895 — 1940), известный ленинградский архитектор, фамилию менять не стал. Не побоялся испортить свою архитектурную карьеру, которая в тридцатые годы резко пошла на подъем. Он довольно охотно отказался от вышедшего из фавора конструктивизма. Тем более охотно, что был учеником известного архитектора И. А. Фомина, проповедовавшего возврат к классике. И. А. Фомина считают одним из основателей так называемого «сталинского классицизма»
Н. А. Троцкий построил в Ленинграде много величественных зданий, которые так или иначе стали архитектурными достопримечательностями города: дворец культуры имени С. М. Кирова, Кировский райсовет, жилые дома на проспекте Стачек, школу на площади Искусств.
Венцом его архитектурной карьеры, и одновременно, последним творением стал огромный Дом Советов на Московском проспекте. Сюда, на южную окраину бывшего Петрограда планировалось перевести из Смольного городское партийное и советское начальство, сделав здесь центр нового, не царского уже, города. Новому Ленинграду предстояло расти на юг и на юго-запад, а старому Петербургу предназначалась судьба «музейного», а не жилого и не живого района. Задумка, что и говорить, грандиозная. Воздвигнутое на новой площади здание Дома Советов тоже было величественным и торжественным. Использованные при его строительстве идеи и оформление были растиражированы по всей стране при строительстве зданий общественного и культурного назначения.
Еще более величественным выглядел бы Дворец Советов, будь проект доведен до конца. Согласно замыслу архитектора площадь должна была замыкаться грандиозной триумфальной аркой, копирующей арку Главного штаба перед Зимним дворцом. Тем самым новая площадь перед Дворцом Советов становилась как бы увеличенной копией старой Дворцовой площади.
Ходит анекдот, что Сталин предложил наградить Н .А. Троцкого, как главного архитектора этого проекта, Сталинской премией, но только если Ной Абрамович поменяет фамилию. Архитектор, одной из любимых поговорок которого была: «Покажите-ка мне, где здесь у вас красота», совет вождя проигнорировал, потому что нутром чувствовал: некрасиво это, а, значит, и неправильно.
И даже не был за это никак наказан. По крайней мере, знаменитый в Ленинграде «Большой дом» на Литейном проспекте, где размещалось НКВД, был известен ему только по архитектурным эскизам и чертежам, которые он подписывал, будучи главным архитектором этого премилого здания.