Ах, Петербург, что за жизнь, право!
Н. В. Гоголь. Ревизор
Санкт-Петербург – только ли Петра творенье?
Сейчас бывшая столица бывшей Российской империи кажется городом блистательным и созданным по единому проекту, тоже блистательному. Между тем, это не так. Санкт-Петербург не сразу строился.
Столица Российской империи долгое время была местом для жилья неудобным. Причём для всех, и для людей высших сословий, и для людишек совершенно ничтожных. Так, 15 июля 1705 года Петр I предписал, что делать с беглыми солдатами. Государево решение было в его фирменном стиле: «....бить кнутом и ссылать на каторгу в новопостроенный город Санкт-Петербург, чтоб и впредь иным таким со службы и из полков бегать было неповадно». И, что характерно, указ возымел действие, потому что каторга в здешних краях была худшим наказанием, чем сибирская. Лучше сдохнуть на поле боя, чем в этих чёртовых болотах.
Места, в которых сейчас принято любоваться величественными дворцами, были не устроены, безлюдны и – что ещё хуже – многоводны.
Могучая река Нева, подходя к морю, рассыпалась на тысячи речек и проток, которые приходилось засыпать камнями и землёй, дабы было место для строительства зданий. Так что нынешний блистательный город – результат непосильных трудов и немереных средств, вбитых в это болото наподобие дубовых свай, держащих на себе всю нынешнюю красоту.
Но этой красоты могло бы и не быть. После смерти Петра I кое-как построенная столица захирела. Гнили у берегов новые военные корабли, на которых не было экипажей. Дома обваливались, да и бог с ними. Все, кто мог, перебирались в Москву. А в 1727 году в Москву переехал император Пётр II. Фактически вслед за ним на прежнее место возвратилась столица империи.
После смерти Петра II в 1730 году на российский престол была приглашена племянница Петра I, Анна Иоанновна. Уже через две недели после коронации, в апреле 1730 года, она объявила о возвращении столицы в Петербург: «Санкт-Петербургу – быть!». На берега Невы был отправлен архитектор Доменико Трезини с приказом привести город в порядок, брошенные здания, пострадавшие от наводнений, отремонтировать, а то, что было не достроено – достроить. По самому объёму работ, порученному Трезини, видно, что город Санкт-Петербург в те годы был не слишком велик и не очень благоустроен.
Далеко-далеко на лугу пасутся ко... Правильно, коровы!
Другой архитектор, Бартоломео Растрелли-старший получает задание расширить здание Зимнего дворца. К чему экономить? Столица – так столица! Новый дворец выстроили к 1735 году, и в нём поселилась императрица Анна Иоанновна. Которой, как оказывается, Санкт-Петербург обязан своими будущими красотой и величием не менее, чем Петру I.
Во времена правления Анны Иоанновны, то есть в 1730 — 1740 годах, на месте Дворцовой площади находился огромный луг. Луг этот назывался Адмиралтейским, потому что тянулся до самого Адмиралтейства.
Луг был как луг. Летом здесь в высокой траве паслось коровье стадо, принадлежавшее Зимнему дворцу, и снабжавшее обитателей дворца молоком и маслом. По птичкам, кружившимся над лугом, и по зайкам, скрывавшимися в траве, иногда открывала стрельбу императрица, любившая охоту. Стрельба велась из окна или с балкона Зимнего дворца.
Сам Зимний дворец на этом огромном и неухоженном пространстве смотрелся скромно. Можно представить, какие здесь зимой гуляли ветры и как тяжко приходилось военным, когда здесь устраивали смотры или – того хуже – парады.
Строить – не ломать
О переделке огромного пространства под главную площадь империи задумался Александр I после победы над Наполеоном. Работы по обустройству будущей Дворцовой площади начались 28 марта 1819 года.
Дело было поручено мастеру, архитектору Карлу Ивановичу Росси (1775—1849). Росси, в самом деле, был мастер и архитектор от Бога. Он принял эстафету от Растрелли, и на противоположной Зимнему дворцу стороне Адмиралтейского луга решил поставить громадное здание, в котором должны были разместиться важные имперские учреждения, Главный штаб и министерство иностранных дел. Здание это и в проекте виделось грандиозным. А по окончании стройки оно стало самым протяжённым в тогдашней Европе.
В Российской империи того времени стилем правительственных зданий был строгий классицизм. Вот К. И. Росси и противопоставил спроектированное им гигантское классицистическое здание весёленькому, барочному Зимнему дворцу. Кричащее противоречие стилей двух зданий гасило огромное пространство грядущей площади, эти здания разделявшей.
Фасад здания Главного штаба был оформлен грандиозными портиками, которые уравновесили между собою неравные по величине крылья строения и придали зданию равновесность и величие.
Росси не только заложил Дворцовую площадь, закрыв её южный край грандиозным зданием, но и определил весь грядущий вид этой площади. По его проекту, в центре её следовало поставить какой-нибудь величественный монумент. Но пока суд да дело монументом стало само здание Главного штаба. Оно было посвящено недавней победе над Наполеоном в войне 1812 – 1814 года. Два корпуса соединяла Триумфальная арка, обильно украшенная атрибутами воинской победы. На самом верху арки парила колесница Победы, запряженная шестеркой коней.
Осуществление проекта ненадолго приостановилось во время знаменитого Санкт-Петербургского наводнения 1824 года. Нагонная волна из Финского залива подняла уровень Невы. Площадь затопило. В стены недостроенного Главного штаба бились волны. На площадь в нескольких местах вынесло с Невы баржи, и они там застряли.
Инженер – всегда смел!..
Триумфальная арка была высокая и снизу казалась хрупкой. Император Николай I усомнился в прочности нового шедевра. Выдержит ли арка собственный вес? Не обрушится ли? Росси ответил, что в момент сдачи объекта он лично поднимется наверх, и, если она не сможет удержать перекрытие, то архитектор упадёт вместе с аркой. И действительно, на последнем этапе работ Росси вместе со своими строителями поднялся на арку, чем и доказал её прочность.
В ходе строительства снесли часть дома по Большой Морской улице, что позволило изменить направление улицы. Теперь она через Триумфальную арку выходила прямо на новую площадь. Всякий проходящий этим путём и выходящий на площадь, упирался взглядом в центральную часть фасада Зимнего дворца.
Движение через Триумфальную арку и выезд на Дворцовую площадь были открыты 24 октября 1828 года.
Последний штрих
Эстафету К. И. Росси принял Огюст Монферран (1786 —1858), который в это время строил Исаакиевский собор. Он спроектировал Александровскую колонну, тот самый памятник посередине площади, о котором мечтал Росси. Колонна была воздвигнута 11 сентября 1834 года. Она представляла собой гранитный монолит с бронзовой статуей ангела на вершине. Высота Александровской колонны была 47.5 метров, не считая почти трехметрового пьедестала, на который её водрузили. Колонна держалась в вертикальном положении только силой своего веса. А это – 600 тонн!
И на этот раз пространство большой площади сгладило разницу в стилях. Как уже было сказано, барочному дворцу, расположившемуся на севере Дворцовой площади, противостоял классицизм здания Генерального штаба, закрывшего площадь с юга. А в центре высилась Александровская колонна, построенная в модном в 1830-е годы стиле ампир. Говорят, что архитектура – это застывшая музыка. Ну, что же, сооружения, создавшие ансамбль Дворцовой площади, играли в унисон торжественный гимн. Правда, пришлось добавить ещё одну маленькую нотку...
