Многие считают, что логическое мышление присуще виду homo sapiens, то есть человеку разумному, от рождения. Ежели назвался разумным, то изволь разуметь!
На самом деле мысль человеческая отличается не меньшей резвостью, чем любовь, у которой, как поётся, словно у пташки крылья. Вот и мысль то и дело сбивается с правильного пути и уносится в какие-то бестолковые кружения. И вернуть её на правильную дорогу – дорогого стоит.
Всего две с половиной тысячи лет назад Сократ начал учить окружающих мыслить правильно и чётко. Окружающие, как известно, ему этого не простили. Затравили, а после и отравили. Впрочем, Сократ за свою гибель отомстил, отравив, в свою очередь, очень многих современников желанием мыслить логически, то есть чётко, то есть, правильно. Самым известным среди учеников Сократа был Платон.
Правильное мышление стало приносить увесистые плоды в виде верного понимания мира и верного построения речей, этот мир объясняющих. А это значило – умения вести спор и завоёвывать людей. Не прошло и полутора тысяч лет, как в европейских университетах логика стала основным предметом.
Правила логики, то есть правила безошибочных суждений, были выведены великим греческим учёным Аристотелем давным-давно, ещё во времена Александра Македонского. Но, как оказалось, этих правил было недостаточно. Можно научить человека плести кружева непротиворечивых доказательств, приводящих, однако, к неверным выводам. Так в философии появились глобальные правила, позволяющие сразу, не вникая в долгие дискуссии, отвергать некоторые бесполезные логические построения и объяснения. Эти правила сразу указывали правильную дорогу для дискуссии, вроде героя одного популярного советского фильма, который наставлял прохожих: ты туда не ходи, ты сюда ходи, а то снег башка попадёт, совсем мёртвый будешь.
Такие глобальные правила, которые очищали, «выбривали», логическое поле, по этой причине стали называть «философскими бритвами».
Философских бритв за всю историю логики появилось несколько. Самая известная из них названа именем английского философа 14 века Уильяма Оккама (William of Ockham; 1285 — 1347).
Оккам – это не фамилия, а прозвище, указывающее на место рождения, маленькую деревню Оккам (Ockham) в Южной Англии, стало быть, Уильям Оккамский. Он был францисканским монахом, обучался в Оксфорде, а затем сам преподавал теологию и философию в Парижском университете Сорбонна. Среди современных ему учёных Оккам славился как выдающийся логик. У него было много учеников и последователей. Имя одного из них, Жана Буридана (Jean Buridan; ок. 1300—1358) мы помним до сих пор, связывая его с одним нерешительным ослом. Этого осла Буридан привёл в пример в одном из своих сочинений. Впрочем, может, и не было никакого примера, но про буриданова осла память в языке осталась. Что тоже немаловажно.
Кабинетным учёным Оккама не назовёшь. По своему желанию или против него, но он вмешался в политику. Оккам не считал римского папу непогрешимым и отрицал его светскую власть, в частности, его право быть «царём царей» и повелевать государями. За такие рассуждения его в 1322 году арестовали, но через пять лет Оккам смог сбежать. 20 июля 1328 года его отлучили от церкви, но, получив покровительство императора Людвига IV Баварского, Оккам остаток жизни провёл в Мюнхене, и, естественно, начал выступать в защиту противников папы Римского. В память об этом одна из улиц столицы Баварии названа в его честь, Occamstraße. Здесь неплохие ресторанчики. Будете в Мюнхене, заходите.
Логическое правило, которое получило название бритвы Оккама запрещает увеличение числа сущностей выше необходимого. «Что может быть сделано на основе меньшего числа предположений, не следует делать, исходя из большего». То есть из двух объяснений одного и того же казуса выбирай то, которое базируется на меньшем числе предположений. Простое объяснение всегда лучше сложного, если они одинаково точны.
Бритва Оккама – не строгий логический принцип, выводимый из каких-то аксиом. Но он выражает вполне разумное стремление учёных уменьшить число параметров, которые следует учитывать при возведении здания теории. Если положение звёзд не оказывает влияние на электромагнитное взаимодействие, его не следует вводить в уравнения Максвелла. Великий физик Эйнштейн сформулировал принцип Оккама следующим образом: «Всё следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того». Брей, но не режь!
И другой хороший пример. Математик Пьер-Симон Лаплас создал теорию небесной механики. Появилась возможность безошибочно рассчитывать движение планет, комет и даже – задел на будущее – искусственных объектов, заброшенных в космос. Император Наполеон, хорошо разбиравшийся в математике (как-никак, по образованию он был артиллерист), прочёл труд Лапласа и заметил, что, обсуждая законы, по которым функционирует Вселенная, Лаплас нигде не упоминает создателя Вселенной. В его книге по небесной механике не было слова «Бог»! Лаплас с деланной скромностью ответил, что в данной гипотезе он не нуждался.
Правда, существует и продолжение этого анекдота. Якобы Лаплас, вынесший за скобки самого Создателя, вздохнул: «А ведь прекрасная гипотеза! С её помощью можно объяснить всё. Без какой-либо возможности предсказать». В общем, бритва Оккама – оружие обоюдоострое.
И не единственное. В арсенале логических бритв есть ещё несколько лезвий. Орудий полезных, правда изобретённых людьми менее известными.
К примеру, что известно о Роберте Дж. Хэнлоне? Фактически ничего, кроме того, что ему приписывается формулировка так называемой «Бритвы Хэнлона». Это правило можно сформулировать следующим образом:
Прекрасная логическая бритва, отражающая известный факт, что организация любого действия – дело совсем нелёгкое и отнюдь не простое. И диверсия, саботаж вредительство – назовите, как хотите – требуют хорошей организации и изрядной ловкости рук. Как тут не вспомнить морок тридцатых годов, когда во вредительстве скопом обвиняли «буржуазных спецов», то есть просто грамотных инженеров. Но прежде, чем искать причину аварии или катастрофы в чьём-то намеренном злодеянии, следует расследовать, не привели ли к несчастью человеческие ошибки или элементарная безграмотность.
Это совсем не значит, что злонамеренные действия вообще не происходят. Такую причину расследователь не должен отрицать начисто, но лучше всего было бы рассматривать её не в первую очередь. Впрочем, у ребят из спецслужб целеполагание совсем другое. Всегда другое.
Вполне возможно, что никакого Роберта Хэнлона и не существовало. Некоторые из фанатов американского фантаста Роберта Хайнлана (Robert Anson Heinlein; 1907 — 1988) указывают на фразу одного из героев в его произведении «Логика империи»:
Вы приписали злодеянию условия, которые просто являются результатом глупости.
Не следует приписывать злому умыслу то, что вполне могло произойти вследствие невежества, невнимательности или же разгильдяйства.
Упирая на эту фразу почитатели Роберта Хайнлайна считают «Хэнлон» неправильным переводом фамилии любимого автора. Не «бритва Хэнлона», а «бритва Хайнлайна».
Наконец, скажем ещё об одной философской бритве, сформулированной английским и американским журналистом и писателем Кристофером Хитченсом (Christopher Eric Hitchens; 1949 – 2011) в следующей форме.
«Что можно утверждать без доказательств, то можно и опровергнуть без доказательств»
Итак, доказывать истинность утверждения должен тот, кто это утверждение выдвигает. Если он от этого отказывается, не стоит помогать ему, опровергая какие-либо его доводы. Не доказал – проиграл, и проиграл безоговорочно. Бритва Хитченса помогает сразу же отвергать аргументы типа «ты ведь не можешь доказать, что это ложь, значит, это истина». Кстати, именно с таким доводом недавно выступил в своём канале один вальяжный барин, бывший кинорежиссёр. Правило, называемое «бритвой Хитченса», в таких случаях рекомендует даже спор не затевать, а только хмыкнуть иронически.
