Памятник Ленину на Октябрьской площади вид в сторону Парка Горького и Москва-Сити

Современный москвич, попавший в Москву советских времён, всего лет на пятьдесят назад, мог бы не узнать этот город. Ведь Москва тех времён была низкорослой по сравнению с Москвой нынешней, хотя и гордилась своими небоскрёбами-сталинками. Очертания города и его высотные точки, то что называют сейчас хорошим русским словом «скайлайн», тогда были совсем другие.

Мало того, современный москвич с трудом бы мог даже проехать в той, пятидесятилетней давности Москве, из точки А в точку Б. Имена московских улиц драматически изменились. Советская столица была плотно нашпигована идеологическими и коммунистическими топонимами. А сейчас нет. Где нынче улица Куйбышева, где площадь Ногина, где проспект Калинина? Многие дореволюционные топонимы возродились: Колхозная площадь стала Сухаревской, и Хитровка вернулась на прежнее место.

Следует сказать, что пятьдесят лет назад многие москвичи, и коренные и «понаехавшие», считали шиком знать старые имена московских улиц. Не улица Горького, а Тверская, не Октябрьская площадь, а Калужская, не проспект Маркса, а Охотный ряд. Ну, а про Лубянку кто же не знал? Книжица «Имена московских улиц», где наряду с советскими приводились и старые, дореволюционные, названия была очень популярна.  

Но и в этой книжице встречались неожиданности. Потому что Москва – город большой и в нём всякое случается. В 1960 году в городскую черту вошёл бывший дачный посёлок Царицыно, который находился рядом с довольно крупной железнодорожной станцией Курской железной дороги. По ранней советской традиции в 1925 году старорежимное название посёлка, Царицыно, поменяли на «новозаветное»: Ленино. В том же году одну из поселковых улиц назвали именем большевика товарища Кошкина, рабочего-печатника, который организовал в Царицыно партийную ячейку. На долгую, так сказать, и добрую память.

Товарищ Кошкин скончался в 1925 году, поэтому улица, названная в его честь, не привлекала бдительного внимания последующих партийных начальников. А в 1960 году, всего-то через 35 лет после переименования, никто не припомнил даже, в каком же году родился товарищ Кошкин. Так он и остался неопознанным.

Волжские города, Мышкин и Тутаев

А сейчас – тем более. Мало кто из жителей этой улицы сможет сказать, чью память она, если можно так выразиться, увековечила. Кошкин и Кошкин. На Волге, к примеру, есть целый город Мышкин. Тоже, наверное, в честь какого-нибудь видного большевика названый.

Славный город Мышкин своего древнего имени не менял ни разу. А вот недалеко от него, в той же Ярославской области, есть другой городок по имени Тутаев, имя которого тоже кажется древнерусским. Типа, был какой-нибудь князь Тутай, который его основал. Ну, в крайнем случае, хан Тутай.

Так вот же и нет! Город этот в 1283 году построил князь Роман Владимирович Углицкий. И назвал новый город по своему имени, Романов. Это было тогда в порядке вещей.

Был Романов городок небольшой и не вполне безопасный. Вся защита – ограда из заострённых деревянных кольев, а ещё более – глухие окрестные леса. По этой причине Романов несколько раз сжигали до основания то ордынцы, то бандюги-ушкуйники из Новгорода. Но всё же город был поставлен на хорошем месте. На берегу большой судоходной реки Волги можно было прокормиться более чем сытно. Поэтому город Романов каждый раз восстанавливался и отстраивался.

Во времена Ивана Грозного сюда переселили татар из-под покорённой Казани. И – о, чудо! – в городе начали разводить овец. К началу 19 века уже появилась новая, романовская, порода, северная, непритязательная, с грубой шерстью. Из шкуры романовских овец получались очень тёплые полушубки, которые тоже назывались «романовскими».

Памятник Илье Павловичу Тутаеву в городе Тутаеве

Романовские полушубки да романовские овцы славятся и по сегодня. А вот про князя Романа Владимировича Углицкого вспомнит не всякий, хотя Русской православной церковью он причислен к местным ярославским святым. Слава ходит окольными путями. Романовские овцы есть, а самого города Романова уже на карте не сыскать. Почему?

На противоположном от города Романова берегу Волги стояла Борисоглебская слобода. Это местечко было даже старше княжьего города, и как раз слобожане и строили городок Романов.

Волга здесь достаточно широка, чтобы разъединять населенные пункты, даже если их соединила монаршая воля. В царствование Александра I на карте империи появился один город, Романов-Борисоглебск, но развивался он ни шатко, ни валко. Более или менее предприимчивые горожане переселялись в недалёкий, но куда как более перспективный Ярославль. Романов-Борисоглебск же оставался тихим и провинциальным. Хотя технический прогресс проник и сюда. В конце 19-го века неподалёку от города построили нефтеперегонный завод. За что отдельное спасибо следует сказать великому химику Дмитрию Менделееву.

А в 1906 году в Романов-Борисоглебск заехал художник Борис Кустодиев (1878 – 1927). В очень подходящее время попал он в этот город, на Пасху. Уже тепло, лёд с Волги сошёл. Звонят колокола, переговариваясь через реку: на одном берегу церковь, на другом – другая, ещё краше. Народ выходит на праздничное гуляние, христосуются. Яркие платья, первая зелень, пронзительная голубизна небес. Кустодиев обалдел от этого провинциального праздника чувств, и полюбил этот город. Хотя потом он бывал здесь только наездами, художник навсегда запомнил и здешние роскошные пейзажи, и образы местных купцов и купчих, и весеннее праздничное разноцветье. Запомнил, и не раз потом использовал он эти воспоминания в своих картинах. Можно сказать, что в Романове-Борисоглебске родился тот художник Кустодиев, которого мы знаем, любим и почитаем. 

Тихую провинциальность Романова-Борисоглебска не взорвали даже те десять дней, которые потрясли мир. Впрочем, 7 ноября 1918 года местные большевики и красноармейцы решили всё-таки совершить культурный переворот: дать городу с подозрительным именем Романов (пусть даже, и Борисоглебск) новое, революционное, имя. Выбор для народного творчества был необычайно широк: Луначарск, Спартак, Коммунар (а также Коммунар-Спартак, чтобы никому обидно не было), Разин, Володарск, ну и конечно, Ленинск.

Осень в Тутаеве

Был в этом списке кандидатов на увековечивание и местный революционный герой, красноармеец Илья Павлович Тутаев (1897—1918), погибший в 1918 году, как говорили, при перестрелке с местными контрреволюционерами. Сутки прошли в горячи спорах, и 9 ноября 1918 года город переименовали в Тутаев-Луначарск. Неплохо! Однако вскоре имя наркома просвещения отсохло, и остался Тутаев Тутаевым.

Светлая память о красноармейце Тутаеве улетучилась так же быстро, как светлая память о товарище Кошкине со станции Царицыно, с истории о котором и начался этот рассказ. В марте 1941 года уже не было пиетета перед героями революции. Местное начальство решило переименовать город Тутаев в Менделеев. Причина тому была веская: великий учёный не презирал химическое производство, и участвовал в реконструкции местного нефтеперерабатывающего завода. Но началась война, и снова Тутаев остался Тутаевым.

Во всесоюзных новостях город Тутаев появился ещё раз, в начале 1970-х годов, когда здесь начали строить моторный завод. Строительство это обещало увеличить население города, и Тутаев даже был включён в маршрут Золотого кольца. Тем более, что название его звучало вполне по-древнерусски. Не Рошаль какой-нибудь. Ещё одна причина ничего не переименовывать и оставить всё, как было.

Прогулочный катер «Борис Кустодиев» в Тутаеве

Похоже, что и сами тутаевцы тоже так считают. По крайней мере, обсуждение вопроса о возвращении городу дореволюционного названия застряло где-то на уровне горсовета, и по-прежнему Тутаев остаётся Тутаевым. И, честно говоря, перемена имени мало бы что изменила. Здесь, в российской провинции бытует хорошая поговорка: хоть горшком назови, только в печку не ставь.

В провинциальном этом городе соблюдается какое-то милое равновесие между новым и старым. Все церкви теперь открыты, ибо православие снова в моде. Но и старый городской парк советских времён, где когда-то был похоронен Илья Тутаев, остался неизменным, и даже превратился в аттракцию для проезжающих туристов, в парк советского периода с клумбами, автомобилями советского производства и гипсовыми пионерами, салютующими светлому будущему. Советские названия улиц остались, зато часть Волжской набережной, ту, что на самом высоком месте над Волгой, неофициально переименовали в Кустодиевскую. Мост между Романовской и Борисоглебской частью города не построят никогда – слишком дорого. Зато между двумя берегами ходит речной трамвайчик, который называется «Борис Кустодиев»