Что такое «Прекрасная эпоха»
И «Прекрасная эпоха», и «Великая война» – термины вполне исторические и всем историкам знакомые. «Великой войной» историки (особенно, французские) называют Первую мировую войну, а «Прекрасной эпохой» (Belle Époque) – период культурного и экономического роста Франции между 1871 и 1914 годами, своеобразный золотой век страны.
К счастью, об этом золотом веке мы можем судить не только по легендам, но и по вполне материальным свидетельствам. К тому времени процесс дагеротипии, сильно напоминавший колдовство, превратился в хорошо отработанный процесс фотосъёмки. Фотографии стали вполне доступными, а значит, многочисленными свидетелями уходящего времени. Что, впрочем, не привело ещё к уменьшению в Париже количества художников. Фотография была чёрно-белой, а развитие химической промышленности предоставило художникам потрясающую гамму новых красок, которыми, как оказалось, можно изобразить любое впечатление. Именно от французского слова «impression» (впечатление) произошло название самой известной группы художников, импрессионисты.
К разнообразию новых красок следует добавить ещё и новый способ их упаковки, в лёгкие металлические тюбики. Благодаря этому художники смогли покинуть пределы своих студий и выйти на «открытый воздух», на пленэр (en plein air). Теперь стало возможным рисовать всё! Круг живописных сюжетов потрясающе расширился. Как следствие, картины стали таким же свидетелем того времени, как и беспристрастные фотографии.
Вот, к примеру, картина «Бал в Мулен де ла Галетт», написанная в 1876 году Пьером-Огюстом Ренуаром, самым узнаваемым из импрессионистов. Под сенью деревьев танцуют, болтают, знакомятся молодые парижане. Можно любоваться игрой солнечных бликов, можно рассматривать наряды и лица танцующих. Но стоит также задуматься и о том, что это – первое поколение французов в массе своей более или менее сытое и более или менее здоровое. За время жизни этого поколения в стране произошли коренные изменения во всех областях общественной жизни: в промышленности и в технологиях, в науке и в образовании, в медицине и моде, в искусстве и в дизайне, в развлечениях и даже в ночной жизни.
Париж того времени называли «городом света», а Франция тогда стала светочем прогресса для всего мира. Жизнь юных парижан, которых мы видим на картине Ренуара, сложится совсем не так, как жизнь их родителей. Об этой прекрасной жизни они будут рассказывать уже своим потомкам, ностальгически вздыхая. «Ах, у нас была прекрасная эпоха!» Впрочем, потомкам эту прекрасную эпоху представить будет сложно. Ведь их жизнь будет проходить в совсем ином мире.
Да, «Прекрасная эпоха» – термин не только исторический, но и ностальгический. Ведь она завершилась страшной и бессмысленной Великой войной, на которой предшествующие годы относительно сытой и комфортной жизни вспоминались с грустью, как утерянный золотой век, которому – увы! – возврата не будет.
Тяжёлые роды
«Прекрасная эпоха» началась совсем не прекрасно. Ей тоже предшествовала бойня. В конце франко-прусской войны на фоне позорного поражения в Париже было установлено революционное правительство, Парижская Коммуна. Революционеры противостояли законному правительству страны, которое был эвакуировано в Бордо. Коммунары не собирались сдаваться окружившим Париж немецким войскам.
Правление коммунаров продолжалось всего два месяца, с 18 марта по 28 мая 1871 года. За время этого правления было произведено множество прогрессивных, антирелигиозных и социалистических изменений. Церковь была отделена от государства, отменили детский труд и арендную плату за жильё и за мастерские. Восставшие даже не пожалели сил, чтобы низвергнуть памятник Наполеону Бонапарту, высокую колонну на Вандомской площади. Несмотря на дальнейшую свою трагическую историю, Парижская Коммуна стала важным социальным примером. Оказалось, что пролетарские массы, будучи организованными, представляют собой изрядную силу. Это понимание значительно изменило соотношение сил между классами в ту пору жизни Франции, которая началась после поражения во франко-прусской войне.
Но отстоять себя Парижская коммуна не смогла. 21 мая 1871 года правительственные войска накопили силы и пошли на штурм Парижа. Регулярная армия под командованием генерала Галифе вступила в город и спустя восемь дней после отчаянных уличных боёв подавила все очаги сопротивления коммунаров. Эти события известны во французской истории, как «Кровавая неделя». Фактически это была гражданская война: французы воевали против французов. Коммунары отчаянно сопротивлялись, их оттесняли к центру города улица за улицей, квартал за кварталом. На улицах Парижа без суда и следствия были расстреляны почти 30 тысяч человек. Самая крупная бойня произошла у стены кладбища Пер Лашез. В ходе боёв были сожжены многочисленные здания. Среди них был дом на улице Риволи, принадлежавший человеку, перестроившему Париж, знаменитому префекту столичного округа Эжену Осману. В боях сожгли мэрию Парижа и даже королевский дворец Тюильри.
В большевистском календаре Советской России День Парижской коммуны, 18 марта, считался символом победы пролетариата в борьбе за власть. В. И. Ленин отмечал, что провозглашение Коммуны было первой в мире пролетарской революцией. В связи с этим день 18 марта считался большим пролетарским праздником и был даже нерабочим днём. Со временем величие праздника ушло, и он как бы выпал из памяти. Иногда только пролетарии вспоминали о Дне Парижской коммуны, когда искали повод выпить.
Богатые люди и бедные люди
Как бы то ни было, Парижская Коммуна была подавлена. Новое правительство восстановило Город Света. Но восстановленный Париж стал лучше прежнего. Жить в нём стало приятнее и удобнее. К тому же, не только богатым его жителям, но и труженикам. Буржуазия не хотела новой Коммуны, поэтому в обществе становились всё более популярными (если не сказать, модными) социалистические тенденции. И эти тенденции были поддержаны широкими массами. Французы прочли роман Виктора Гюго и открыли свои сердца отверженным. Так вспыхнула золотом Прекрасная эпоха.
Хотя отверженным было всё же не сладко. Как правило, они жили в небогатых предместьях, в многоквартирных домах, где не было ни отопления, ни чистой питьевой воды.
Многие знают о романтичном парижском районе Монмартр, где жили молодые художники, писатели и поэты. Гораздо меньше людей знают, почему вся эта беднота собралась именно в этом районе. Дело было в несколько странной разметке границ города Парижа. Так получилось, что Монмартр с его виноградниками и деревенскими лачугами числился уже сельской местностью, где не нужно было платить громадного парижского налога на проживание. Жильё стоило дешевле, и это было самым решительным доводом, чтобы поселиться здесь. Забираться на горку было, конечно, не большим удовольствием. Зато быстро сбежав вниз, молодой человек оказывался в столице мира, Городе Света, где надеялся обрести всемирную славу и выгодно продать плоды своих трудов.
Кстати, знаменитые парижские кафе тоже обязаны своей славой вещам совершенно прозаическим. В Париже зимой холодно. В неотапливаемой комнатёнке выжить было невозможно. Ходить по улицам под дождём тоже было удовольствие ниже среднего. В кафе же было тепло. Вот бедные таланты и собирались там, где по цене кофе или горячительного напитка можно было просидеть весь длинный вечер, общаясь с друзьями и рождая в беседе и в спорах яркие мысли и идеи, которые, без сомнения, должны были сделать жизнь всего человечества прекрасной и удивительной.
Знамения «Прекрасной эпохи»
Одним из первых символов нового золотого века Франции называют, конечно же, Эйфелеву башню. Первоначально эта стальная конструкция высотой в 300 метров должна была играть роль входа на территорию Всемирной выставки 1889 года. Башня была построена чрезвычайно быстро, за два года. Стальная, непоколебимая и одновременно красивая, она стала символом новой технической эпохи. Выставка 1889 года в первую очередь представляла эту новую эпоху. Посетителей удивляли новые машины и новые технологии. Эйфелева башня стала главным символом выставки, а потом и главным символом Парижа.
Главным, но не единственным. Специально к выставке в Париже возвели несколько зданий в стиле боза́р (от французского слова «beaux-arts», «изящные искусства»). Эти здания были выдающимися и по размерам, и по своей красоте. В стиле изящных искусств построили и вокзал Орсе (сейчас место вокзала занял музей), и дворцы Малый и Большой, где производились выставки искусства, а также Оперный театр (Опера Гарнье). Парижане и гости французской столицы привыкали к тому, что архитектура должна радовать глаз и подчиняться одному плану и замыслу.
А новые парижские художники, такие как Клод Моне, Пьер-Огюст Ренуар, Эдгар Дега и Камиль Писсарро открывали для зрителя красоту предметов и вещей, казалось бы, простых и незаметных. Ведь красота не живёт сама по себе, а рождается в глазах смотрящего. На основе импрессионизма выросли более поздние движения искусства: кубизм, любимый стиль Пабло Пикассо, и постимпрессионизм, который расцвёл в работах Поля Сезанна и Винсента Ван Гога. Все эти стили сначала казались сумасшествием, но потом зритель привыкал и к новым стилям, и к новой возможности разглядывать мир.
Революция в живописи сделала популярным такой вид прикладного искусства, как плакат. Плакаты в стиле модерн, которые часто использовались для рекламы различных культурных мероприятий, иногда сами становились произведениями искусства. Как тут не вспомнить Тулуз-Лотрека? А, вспомнив этого несчастного художника, как не заговорить о новых развлечениях?
Символом таких новых развлечений стало ночное кабаре «Мулен Руж». Можно сказать, что и это заведение открылось в связи со Всемирной выставкой 1889 года. Прибывшие миллионы посетителей хотели увидеть не только научно-технические достижения Франции, не только великое французское искусство, выставленное в красивых дворцах, но и отвлечься от всего этого величия, попав в мир простых и изящных развлечений, которыми Франция тоже славилась по всему миру. Первое представление в «Мулен Руж» состоялось 6 октября 1889 года.
«Moulin Rouge» по-французски означает «Красная мельница». Здание на краю площади Пигаль было декорировано деревянной мельницей красного цвета с явным намёком на то, что кабаре находилось в районе, где кучковались парижские бордели. Но в «Мулен Руж» парижские красотки не столько торговали телом, сколько красиво и весело выставляли его напоказ. И это можно было считать определённым видом искусства. Презентацией, так сказать.
Публику в «Мулен Руж» поражали цены за билеты. Но и огромный танцзал, освещённый газовыми лампами, стены которого были драпированы бархатом, тоже поражал. А главным козырем заведения был неприличный танец канкан, который исполнялся на этой сцене, посреди бархатных стен, при ярком освещении.
В чём же была неприличность танца? Неужели публику шокировали девушки, лихо выделывающие под совершенно дикую музыку совершенно дикие движения? Юбки взлетали вверх, туда же вверх, куда-то туфелькой в потолок, взлетали женские ноги!
Секрет неприличности (а, следовательно, популярности) канкана состоял в нравах и в конструкции женского белья. Женщины в те времена носили длинные, до пола, юбки. Увидеть голую женскую ножку мужчине было практически нереально. А белье...
В качестве нижнего белья женщины носили тогда белые панталоны, которые представляли собой две штанины, надеваемые отдельно и соединяемые поясом. При такой конструкции женская промежность, святая святых, оставалась открытой. И во время танца девушки, высоко задирая ноги, демонстрировали такие виды, от которых тогдашние мужчины зажигались, возбуждались и более о высокой цене билетов не сожалели. «Мулен Руж» процветал. Он и до сих пор процветает.
Скорбная кончина
А мы до сих пор любим тот Париж, который возник в Прекрасную эпоху, читая литературу того времени, разглядывая фотографии и картины. Но золотой век не может продолжаться вечно. Этот век, бедняжка, даже сотню лет не продлился.
У этой эпохи, конечно, были свои проблемы, но это было также время великих инноваций, когда искусство процветало, а новые технологии улучшали повседневную жизнь парижан так, как никогда раньше это было невозможно.
Французское общество навсегда изменилось во время «Прекрасной эпохи», оставив после себя неизгладимый след в мире.
Но пока Париж становился городом, который назвали «праздником, который всегда с тобой», крупные европейские страны, захватив колонии в Африке, в Азии и в Южной Америке, превратились в колониальные империи. Начался передел мира, сопровождаемый крупными или мелкими империалистическими войнами. И, как следствие, произошла Первая мировая война, которую советские историографы часто вполне заслуженно называли империалистической.
Серьёзных поводов для этой войны не было ни у одной европейской страны, начинавших её. Скорее всего, главы всех государств рассчитывали закончить её к рождеству. Но не рассчитали… Не рассчитали увеличения убойной производительности нового оружия. Вдруг оказалось, что пулемётчик с помощником спокойно уничтожает батальон бравых кавалеристов. Те попросту не успели бы доскакать на боевых конях до позиции, на которой окопались пулемётчики с пулемётом Максима. А сколько ещё открытий чудных приготовил военным просвещенья дух!
В общем, на смену «Прекрасной эпохе» пришла «Великая война», изменившая мир совсем в другую сторону. После ужасов этой войны «Прекрасная эпоха» виделась уже, действительно, прекрасной. У неё, конечно, были свои проблемы, но, во-первых, эти проблемы породили социалистическое движение, которое начало борьбу за права трудящихся. А то, что трудящиеся могли и желали бороться за свои права, продемонстрировала Парижская коммуна. Во-вторых, новые технологии и новые производства очень быстро подняли уровень жизни не только богатых классов, но и самых обездоленных. Жить в кипящем Городе Света, быть парижанином, оказалось и интереснее, и выгоднее, чем прозябать в сытой деревенской провинции. Которая, к слову сказать, тоже изменялась в сторону прогресса. В-третьих, наука развивалась в том же высоком темпе, как и производство, расширяя горизонт человеческих знаний и человеческого опыта. Достижения французских учёных, таких, как Луи Пастер, Пьер и Мария Кюри были признаны во всём мире. И, наконец, не менее важным было всемирное признание французского изобразительного искусства. Французские художники дали человечеству новый взгляд на мир на несколько десятилетий раньше, чем это сделали учёные.
Ничему не научились
Один мудрый человек, историк Василий Осипович Ключевский говорил, что история - это не учительница, а надзирательница: она ничему не учит, но сурово наказывает за незнание уроков. Так что теперь, когда человечество, несмотря на старания, вляпалось в очередную судьбоносную эпоху, пенять приходится только на себя. Ведь история предоставляла нам множество примеров того, что любая прекрасная эпоха заканчивается эпохой судьбоносной. То есть, Великой войной.
